На непосредственное применение всех этих постулатов налагает отпечаток местная геральдическая традиция (узаконения, прецеденты, обычаи): круг людей, в принципе имеющих право на герб, может существенно сокращаться; по-разному определяются геральдические атрибуты статуса и т.д.

2. В свою очередь объект геральдического права – герб – подчиняется определенным фундаментальным геральдическим нормам. Прежде всего, герб иконографически стабилен, но графически изменчив. Стремление установить графический эталон герба, фиксировать форму и пропорции щита, форму намета и т.д. – все эти тенденции, характерные для геральдического дилетантизма, очень далеки от серьезной геральдики.

Более того, сама иконографическая основа герба доступна вариациям, поскольку допускается изображение герба в сокращенном виде (без второстепенных элементов – намета, шлема, короны и т. д.; в случае, если несколько гербов соединены в одном, обычно разрешается ограничиваться лишь одним из соединенных гербов), а иногда и в дополненном (брачные, кавалерские гербы и т. д.).

3. Таков контекст, вне которого российская дворянская геральдика не была бы геральдикой и вне которого не могут быть адекватно оценены её узаконения, её прецеденты и обычаи, а равно и её перспективы.

Наследие российской дворянской геральдики ещё требует пристального исследования; но многие обобщения могут быть сделаны уже сейчас.

Государственное признание дворянского гербовладения в России относится к 1780-м годам; однако приобретение герба путем его свободного присвоения господствовало в среде дворянства до конца XVIII века. Учреждение “Общего Гербовника” (ОГ) Императором Павлом I ни фактически, ни юридически не стало концом “самобытной” родовой геральдики.

По первоначальному узаконению Павла I, в ОГ надлежало вносить все гербы дворян (в том числе и ранее пожалованные российскими монархами). Само по себе это отнюдь не лишало силы ни ранее пожалованные гербы, ни самобытные, оказавшиеся в одном ряду с пожалованными. Гербы, по какой-либо причине ещё не внесённые в ОГ, оставались при своем прежнем статусе. Последовавшее позднее возвращение к практике пожалования герба по диплому (при этом герб обычно не вносился в ОГ) закрепило эту ситуацию.

5. Пожалование гербов по дипломам и, прежде всего составление ОГ создали прецедентную основу российской геральдики, определили знаки статуса – щитодержателей, короны и бурлеты, различные типы шлемов и т. д. Эти элементы являются принадлежностью определенных категорий гербовладельцев и могут использоваться ими (что, впрочем, происходит не всегда).

6. Множество Высочайше утвержденных (в том числе и при составлении ОГ) дворянских гербов лишены нашлемников, шлемов и других элементов – как общих, так и почетных, – на которые имеют право обладающие этими гербами благородные фамилии. Наиболее типичные примеры: дворянские гербы без нашлемника, княжеские – без шлема, нашлемника и намета, без щитодержателей. Достаточно резки девизы. В подобном “усеченном” виде ОГ отразил многие гербы, ранее использовавшиеся их хозяевами в более полной форме.

Означало ли это отмену старых родовых нашлемников, щитодержателей и т. д.? И вообще, вправе ли сегодня дворяне, в принципе (в силу своего статуса) имеющие право на подобные элементы, дополнять ими свои гербы, вошедшие в ОГ в “усеченной” версии?

На первый взгляд, Манифест Павла I об ОГ воспрещает такую практику, устанавливая неизменность внесенных в ОГ гербов. Более пристальный анализ позволяет прийти к иным выводам. Отсутствие нашлемников, шлемов и других соответствующих статусу владельца элементов в гербах, составляющих ОГ, в большинстве случаев может рассматриваться не как “структурная особенность”, а как лакуна. Заполнение такой лакуны не означает искажения герба, не является недопустимо – произвольным добавлением к его утвержденной части. Обращение к делам Герольдии (а также к классическим средневековым аналогам) позволяет подкрепить этот вывод.

Если бы нашлемники, щитодержатели и т. д. были бы нехарактерны для русской геральдики, проблема едва ли стоила бы рассмотрения. Но культура полного гербового убранства получила в России значительное развитие и, надо надеяться, не окажется, ограничена характерной для ОГ неполнотой форм.

7. Сегодняшней геральдической жизни российского дворянства далеко до благополучия. Постоянно практикуется узурпация гербов однофамильцами, родственниками по женским линиям. Разнообразные самозванные “государи” и “герольды” претендуют на право жаловать или утверждать гербы. Дворянские и псевдодворянские организации то претендуют на это же право (что совершенно беззаконно), то искажают уже существующие (и Высочайше утвержденные) гербы, то объявляют, что силу имеют “только гербы, ранее удостоенные Высочайшего утверждения”, то допускают передачу герба по женской линии. Прерванность традиционной практики (ОГ не ведется, дипломы не жалуются) наносит дворянству огромный урон.

Вопрос о регистрации гербов современного российского дворянства отмечен особенными сложностью и важностью.

8. Династические проблемы не позволяют прибегнуть к представлению гербов на Высочайшее утверждение. Республиканские власти категорически отказываются ведать вопросами родовой геральдики (и в силу многих причин сегодня это решение может только приветствоваться). Ведение реестра гербов “на общественных началах” было бы неэффективно (прежде всего, потому, что эта практика профанируется лжегерольдами). Однако вполне возможно и желательно ведение учета гербов по губерниям дворянскими собраниями. Есть и решающий прецедент. Выдававшиеся губернскими собраниями грамоты могли дополняться изображениями герба. Это был законно употребляемый (не обязательно Высочайше утвержденный) герб получателя грамоты. Собрание не жаловало герба, как не жаловало и дворянства, но подтверждало грамотой и то, и другое. Аналогичный статус могли бы иметь и губернские гербовники, ведение которых дворянскими собраниями сыграло бы решающую и едва ли не спасительную роль в геральдической практике российских семейств.

Возрождение фиксации гербов собраниями – если оно будет осуществлено – явится абсолютно легитимным шагом, но потребует значительной научно-гербоведческой работы и межгубернских интеграционных консультаций. В любом случае эта работа необходима, а её подмена централизованным администрированием (как это делается Союзом потомков российского дворянства) была бы лишена правовых основ.

9. Восстановление корректного употребления старинных родовых гербов; дополнение “усеченных” гербов дополнительными элементами (старыми, если такие известны, или же новыми); принятие новых гербов благородными фамилиями, ранее не обзаводившимися гербами; выдача гербовых грамот и ведение гербовников губернскими собраниями. Таковы, на мой взгляд, основные перспективы геральдической жизни российского дворянства.

10. Отдельно следует упомянуть геральдический дизайн, гербовое изобразительное искусство. Без его возрождения в России любая геральдическая работа останется безуспешной. Стиль (точнее, стили) ОГ и декоративная древнерусская традиция могут служить лишь вспомогательными ориентирами; внимание, прежде всего, должно фокусироваться на великом средневековом геральдическом наследии и на графических шедеврах начала века.

Источник: История российских дворянских организаций и учреждений, их сегодняшнее состояние и перспективы развития. Материалы к Второму научному семинару. Санкт-Петербург, 1996