Национальные элиты Российской Империи

Е.А. Румянцев

О дворянстве вообще и бессарабском в частности.

(Данный материал является главой книги Е. А.  Румянцева о генеалогии бессарабского дворянского рода Бузни)

 

Дать точную дату рождения бессарабского дворянского собрания непросто, даже при помощи замечательной способности русской имперской бюрократии всё фиксировать и подшивать к делу. Было несколько попыток дать начало дворянскому процессу в нашем крае и каждая из них в той или иной степени может определять исходную точку. Необходимость в организации в Бессарабской области дворянского собрания по традиционному для империи образцу почувствовалось сразу же после присоединения края к российской короне. Во-первых, появление в Бессарабии корпорации нобилей придало бы какую-то завершенность вхождению новообретенной территории в состав империи. Петербургская администрация смогла бы перевести дух и расслабиться. Во-вторых, власть могла бы продемонстрировать местной национальной знати благоволение к ним, доброжелательное внимание, предложив им место в дворянских родословных книгах, в надежде на взаимные теплые чувства. Но главным же был вопрос о власти. О местной власти, о создании той гирлянды департаментов, учреждений и присутственных мест, которым предстояло регулировать все протекающие в регионе политические и экономические процессы. Для этого нужны были люди, способные, умеющие выполнять присвоенные им функции. Речь опять идет о чиновниках.

Конечно, можно было бы командировать в Бесарабию команду спецов, набранную в центральных губерниях империи. Именно таких как надо: толковых, обстоятельных, знающих, умеющих себя вести в коридорах власти. Но эти губернии сами регулярно испытывали, если можно так выразиться, кадровый голод. Приезжавшим в Бесарабию служилым людям мешал языковой барьер, незнание местных обычаев, непривычный климат. Вся здешняя среда им была незнакома. Они начинали себя чувствовать здесь чужими, их тянуло назад в привычную и понятную им обстановку.
Не надо забывать и то обстоятельство, что по тогдашним законам Российской империи, местная администрация частично должна была состоять из нештатных, избранных, делегированных на эти посты дворянством и не каким-нибудь, а именно здешним, бессарабским. Так что, хочешь - не хочешь, а создавать дворянскую сословную корпорацию в Бессарабской области приходилось.

Определенный задел в сем неотложном деле имелся ещё со времён русско-турецкой войны 1806-1812 гг. Молдавское население было в постоянном контакте с россиянами, представленными тогда российскими войсками. Контакт не всегда складывался, как бы того хотелось, но к моменту подписания Бухарестского трактата российская сторона уже располагала большим списком проверенных сотрудников-молдаван. После вхождения в состав России уже всё население края принесло присягу на верность государю, заявив, таким образом, о своём доверии новой власти и готовности направить своих представителей в систему управления областью.  Момент был подходящий. Можно было начинать создание дворянского собрания. Однако для этого не хватило сущего пустяка: в Бессарабии не было ни дворянского общества, ни дворян, ни людей могущих претендовать на пожалование потомственного дворянства, за исключением немногих российских офицеров и чиновников областной администрации. Всем же остальным бессарабцам предстояло долго и старательно выслуживать себе право войти в состав привилегированного сословия. Так впоследствии и было. Но в тот момент положение складывалось непонятное.

В качестве развязки было найдено, на наш взгляд, вполне справедливое и корректное решение: учесть успехи претендентов на дворянство, которые состоялись ещё до вхождения края в состав Российской империи.
Речь здесь шла о молдавских боярах, представителях государственной службы. У себя на родине они тоже располагали определенными привилегиями, эта привилегированность носила несколько другой характер, но как предмет для разговора была вполне состоятельна. Российские чиновник, видимо, с подачи своих молдавских коллег, предъявили обществу грамоту господаря Константина Маврокордато от 1734 года, где, в частности, говорилось, что: «те бояре, которые находятся и будут состоять под сим владением, начиная от велогофета до третьего логофета, как сами так и потомки их, не при нахождении их на службе, но и после увольнения их от оной, навсегда были бы свободны от ежегодных мазылских податей, и чтобы никто не беспокоил требованием таковых» (Крупенский. с. 16). Конечно, эта господарская милость мало соответствовала всему, что давало государство российскому потомственному дворянину. Но здесь шёл разговор о потомственности, так нужной для юристов, а также вычленяться из довольно обширного списка боярских должностей круг высших администраторов, который показался российскому законодателю приемлемым. В империи так и порешили: жаловать потомственное дворянство тем жителям Бессарабии, которые или предки которых имели следующие боярские чины: великий логофет, великий ворник, вистерник, хатман, постельник, камораш, ага, спатарь, бан, комис, каминарь, пахарник, сардарь, стольник, армаш, медельничер, ключер, сулджер, питарь, житничер, шатрарь, второй логофет, второй постельник, третий логофет. Всем этим чинам нашли аналогию в российской табели о рангах, и таким образом правила игры были определены.

Можно и нужно было приступать к игре. Первое собрание бессарабских дворян, а правильнее сказать, претендентов на дворянство, состоялось ещё в 1814 году. Однако оно не носило организационный характер и ограничилось выбором депутатов для посылки их к царю, чтобы выразить ему преданность и признательность за отеческую заботу о бессарабских жителях. Чуть позже, в 1816-1817 гг., уже полным ходом шло составление списков бояр и их владений, создание «шнуровой книги», предшественницы дворянских родословных книг. Значительно активизировалась эта работа в 1818 г., после посещения Кишинева императором Александром I и опубликования «Устава образования Бессарабской области». В этом документе четко было прописано, что «Бессарабскому дворянскому обществу дозволяется иметь дворянское собрание для выборов чиновников к должностям, от замещения его зависящим». (Крупенский. с. 14). К тому времени в Бессарабии уже сложился круг лиц, которые отвечали всем требованиям о пожаловании дворянства молдавским боярам. Их-то и собрал вскоре после отъезда царя бессарабский наместник А. Н. Бахметев на первое организационное собрание. Им предстояло реализовать одно положение вышеупомянутого устава: «Дозволяется также избрать из-между себя, с утверждением военного генерал-губернатора, областного предводителя для ходатайства по делам сего общества и для защиты вдов и сирот» (т. ж.). Собрание прошло бурно, с пьяным скандалом, весть о котором дошла до Петербурга. Однако дело оно сделало – избрало первого местного дворянского маршала. Им стал известный в здешних местах человек, крупный землевладелец Дмитрий Рышкан. Ещё совсем недавно он имел молдавский боярский чин бан, ко времени избрания сменил его на российский чин надворный советник.

Выполнив и это положение «Устава», Бахметев приступил к реализации другого: «По приведении в ясность документов, доказывающих дворянское происхождение всякого дворянина, составится в Верховном Совете области дворянская книга и внесется род каждого в оную» (т. ж.). То есть, согласно этому положению, Бессарабскому дворянскому собранию настоятельно предписывалось документально доказать, что оно именно дворянское. Шло время, а дело по приведению «в ясность» двигалось медленно. Боярские документы были явно не у всех претендентов. Начались частые поездки за Прут, длительные поиски нужных сведений в архивах государственных организаций Молдовы.

Неизвестно, сколько бы всё это продолжалось, если бы категорически настроенный новый бессарабский наместник Иван Никитич Инзов не определил собственным указом окончательную дату: июнь-декабрь 1821 года. Была образована комиссия о рассмотрению прав населения Бессарабии на дворянство под председательством наместника с привлечением к участию в ней представителей местной боярской знати: Александра Гики, Янки Стурдзы, Панаинти Казимира, Александра Кантакузино, Иордакия Мило, Петра Катаржи, Дмитрия Рышкана, Федора Крупенского, Янки Руссу, Василия Яманди, Яноваки Палади, Иоанна Доничка и Матея Зилоти. В Бессарабии начался генеалогический бум. Доселе она не знала такого энергичного движения генеалогической информации, да и после того. Комиссия заседала регулярно, подолгу. Она просмотрела сотни прошений и тысячи сопровождавших их документов, среди которых было много молдавских, греческих, польских и русских грамот. Весь этот уникальный материал, к нашему счастью, осел в бессарабской администрации, затем составил существенную часть архива Бессарабского дворянского депутатского собрания и сохранился до наших дней в Национальном архиве Республики Молдова. Документально подтвердить свою принадлежность к благородному сословию смогли 102 местных рода. Они были внесены поначалу в Алфавитный список бессарабских дворян, затем распределены по соответствующим частям родословных книг. К концу 1821 года Комиссия закончила свою работу, и в августе 1822 года на смену ей пришло Бессарабское дворянское депутатское собрание, которое на протяжении почти ста лет было «кузницей кадров» для бессарабского дворянского общества. За этот век оно внесло в родословные книги ещё триста восемьдесят новых родов, и сопричислила к ним не одну сотню благородных новобранцев.

Если посмотреть список бессарабских родов, внесенных в ДРК на протяжении существования Бессарабского дворянского собрания, то бросается в глаза, что больше половины его составляют роды с явно польскими корнями. Гораздо меньше с молдавскими и греческими. Польское присутствие в Бессарабии объясняется тем, что на севере область граничила с Подольской губернией, территорией, исторически заселенной поляками или украинцами, в прошлом ориентированными на Польшу. С присоединением Бессарабии к Российской империи граница перестала существовать, миграция населения, которая наблюдалась и ранее, стала активной, в области появились местности с компактным проживанием поляков. То, что поляки оказались намного представленнее в родословных книгах, можно объяснить развитыми шляхтскими традициями, более высокой культурой родословия, большего внимания к родословному документу, гербу. Они оказались более подготовлены к бюрократическим требованиям российской процедуры вхождения в благородное сословие. Молдаванам же пришлось тратить уйму времени на поиски нужной информации в делопроизводстве другой, зарубежной страны, да и качество этой информации не всегда устраивало придирчивых сенатских чиновников. Именно из-за этого немало боярских семей в Бессарабии так и не смогли документально обосновать свои претензии на место среди привилегированных.

Буквально с первых лет существования бессарабского дворянского сообщества в нем начала складываться своя элита. Наиболее успешным оказался клан Крупенских. Это был род с польскими корнями, романизировавшийся за долгие годы проживания в княжестве Молдова, достигший там знатности и наживший крупное состояние. Российские приоритеты сложились у части этого рода ещё во время русско-турецкой войны 1806-1812 гг. В это время бан Матей Крупенский вступил в контакт с российскими органами власти в Молдове, что помогло ему в 1816 году войти в состав местного руководства Бессарабией, а несколько позже занять кресло бессарабского вице-губернатора. С тех пор Крупенские старались не упускать возможности быть в числе лиц, занимающих в губернии определяющие позиции. Они отличались амбициозностью, агрессивной напористостью, слыли людьми состоятельными и по-своему талантливыми. За век они сформировались в многочисленный клан, насчитывавший более 50 человек, имевших избирательный голос. Это была политическая сила, известная далеко за пределами Бессарабии. Склонный к саркастическим оценкам В. И. Ленин называл Бесарабию «Крупенской губернией», что хорошо иллюстрирует этот род как общественное явление. Большим уважением в области, а затем в губернии пользовались дворяне из молдавских родов Катаржи, Рышканы, Доничи, Стамати, Кристи, Стурдзы, Казимиры, Бальши, Богданы, из польских родов: Дерожинские, Писаржевские, Доливо-Добровольские, Сицинские. Среди бессарабских благородных фамилий было несколько титулованных княжеских родов: греки Кантакузины и Мурузи, армяне Манук-бей, русские Волконские и Святополк-Мирские. Баронский титул имели Розены и Стуарты, в начале XX века к бессарабскому дворянству были причислены дворяне из графского рода Перовских-Петрово-Соловово. 

Жизнь здешней дворянской корпорации никогда не была спокойной. Народу в ней было немало, каждый имел своё суждение, предпочтение, точки зрения, иногда точки зрения совпадали, формировались партии. Так возникли к концу XIX века две активные дворянские группировки: националистов, объединявшие аборигенов, ориентированных на контакты с соседней Румынией, и монархистов, провозгласивших свою поддержку российскому императору. Политизированное время начала XX века породило ещё несколько партий, в некоторых из которых участвовали и дворяне. Процесс партийного строительства не прекращался до самой революции. Работать в выборных дворянских сословных организациях было весьма непросто. Несмотря на то, что это представляло дворянским функционерам прекрасную возможность реализовать себя, на общественную работу шли под давлением. Предводители постоянно сетовали, что не хватает дворян, чтобы замещать все существующие места в сословных организациях.

С особым напряжением дворянская корпорация жила в те моменты, когда ситуация в губернии становилась критической. В таких случаях она выступала единым фронтом с государственными учреждениями.
В Бессарабии было несколько вспышек чумы и холеры. Дворяне были непременными участниками борьбы с этими страшными опустошавшими край эпидемиями. Во время одной из таких вспышек в 1830 году умер ясский уездный предводитель дворянства Алеку Леонард, лично организовавший противочумные мероприятия в Кагульском уезде.
Четырежды Бесарабия становилась ближним тылом во время войн: русско-турецкой 1828-1829 гг., войны с Турцией и Крымской компании 1853-1856 гг., русско-турецкой 1877-1878 и Первой Мировой 1914-1917 гг. В этих случаях активизация общественной деятельности дворян сопровождалась большими материальными пожертвованиями на нужды армии: безвозмездно сотнями передавались лошади, волы, тысячами пудов фуража, продовольствия, опять же тысячами, а иногда и сотнями тысяч – денежные средства.

Отдельным поприщем, потребовавшим от бессарабских нобилей уйму времени, душевных сил, немалой жертвенности оказалось земство. Если самоуправление городов долгое время находилось в руках горожан, большей частью богатых купцов, то земством изначально руководили дворяне. Они до самой революции контролировали организацию, которой законодательно было предписано «ведать делами о местных пользах и нуждах губерний и уездов». («Положение о губернских и земских учреждениях». с. 209). В результате российское земство, освоив практическое решение разнообразнейших хозяйственных проблем, стало первостепенной политической силой, которой предстояло главенствовать в стране после Февральской революции. Однако Октябрьская революция эту перспективу заменила другой. С первых дней образования Бессарабскую губернскую земскую управу, главный исполнительный орган местного земства, возглавляли дворяне: Константин Игнатьевич Писаржевский (с 13.11.1869-18.12.1872), Павел Викторович Дическул (18.02.1873-16.12.1875), Александр Матвеевич Котруца (16.12.1875-30.01.1888), Иван Васильевич Кристи (02.02.1888-27.01.1900), Георгий Николаевич Крупенский (27.01.1900-14.06.1901), Дмитрий Николаевич Семиградов (16.12.1906-12.12.1909), Александр Фёдорович Алейников (27.01.1910-12.03.1913), Константин Александрович Мими (12.03.1913-06.03.1917). Бессарабские дворяне в земстве – это отдельная тема, обильная на размышления, оценки и выводы.

Образование в Бессарабии развивалось напряженно, неровно, но, тем не менее, развивалось. Первопроходцем в этом движении была церковь, ещё в 1813 году учредившая в Кишиневе первое учебное заведение: духовную семинарию. Впоследствии церковь создала несколько духовных училищ и целую сеть церковно-приходских и монастырских школ, которые вместе с государственными учебными заведениями, так называемыми министерскими училищами, стали основными рассадниками знаний. Конечно же, дворянство не стояло в стороне от этого процесса, особенно в те времена, когда в губернии начало функционировать земство. Зоной особого внимания благородного сословия были бессарабские гимназии, прогимназии и реальное училище. В них создавались специальные органы – попечительные советы или комитеты. Они присматривали за тем, как проходил учебный процесс, утверждали преподавательский состав, оказывали материальную поддержку малоимущим ученикам. В качестве почетного попечителя 1 Кишиневской мужской гимназии, как правило, выступал сам губернатор. В обязанности гимназических попечителей, кроме непосредственного руководства попечительным советом, входило и оказание гимназии финансовой помощи: каждый год он передавал в кассу опекаемой им гимназии достаточно крупную сумму денег. На протяжении многих лет светлой мечтой бессарабского дворянства было учреждение в губернии собственного высшего учебного заведения. Скажем сразу, что мечта эта не исполнилась, не успели, хотя была близка к реальному воплощению в виде сельскохозяйственного института. Поначалу самым популярным высшим учебным заведением в Бессарабии был Одесский Ришельевский лицей. По договоренности с одесситами бессарабцы взяли на себя серьезные финансовые издержки в преобразовании лицея в новороссийский университет. Он и стал ближайшим, поэтому и наиболее доступным для бессарабской молодежи учебным заведением. Но не единственным. Дети бессарабских дворян получали образование в Московском университете, Киевском университете св. Владимира, в Петрово-Разумовской сельскохозяйственной академии, даже в таком специфическом вузе как Деритский университет. Более всего бессарабцев тянуло в С. Петербург: в тамошний университет, в Лесную академию, в Училище правоведения, в лицей императора Александра I. Нередко случались выезды за границу.

Такое серьезное отношение к воспитанию и образованию давало неплохие, а порой и очень заметные результаты. Бесарабия взрастила, воспитала и представила обществу целую плеяду личностей, которые получили известность далеко за пределами губернии. Из бессарабского дворянства вышли:

· Одна королева. Ей стала Наталия, дочь местного помещика и полковника русской службы Петра Кешко, вышедшая замуж в 1875 году за сербского князя Милана, который впоследствии взошел на сербский престол. Она же была матерью другого сербского короля – Александра, пришедшего на смену отцу.
· Один удачливый председатель кабинета министров Российской империи – Сергей Юльевич Витте.
· Один российский министр просвещения: Лев Аристидович Кассо.
· Два российских губернатора: Григорий Иванович Кристи Бронислав Мечиславович Янушевич.
· Выходцами из Бессарабии были дипломаты Александр Иванович Нелидов, Дмитрий Федорович Стуарт, князь Григорий Львович Кантакузин, Анатолий Николаевич, Василий Николаевич и Павел Михайлович Крупенские.
· Три с лишним десятка думских политиков, среди которых выделялись шумной непосредственностью две скандально известные политзвезды – Павел Николаевич Крупенский и Владимир Митрофанович Пуршикевич.
· Дмитрий Николаевич Семиградов входил в состав Государственного совета Российской империи, дворянин – толстовед Николай Николаевич Александрии избирался в парламент Румынского королевства.
· В списке литераторов-бессарабцев находятся Константин Стамати-Чуря, Василий Лашков, Ольга Накко, Паволакий Крушеван. Александр Донич, Константин Стамати, четверо представителей семьи Хаждеу прочно вошли в общественное сознание как классики молдавской литературы.
· Не менее содержателен и интересен список бессарабских интеллектуалов. Возглавляют его академик химик Лев Владимирович Писаржевский. Далее список ученых развивают экономист Василий Егорович Варзарь, астроном Николай Николаевич Донич, историк Александр Александрович Кочубинский, зоолог Николай Васильевич Горонович, математик Георгий Перетяткович, историк Алексей Накко, филолог Александр Иванович Яцимирский, мистический писатель Александр Скарлатович Стурдза. И конечно же не имеем права не назвать Александра Петровича Антоновского, оперного певца, выступавшего на сцене Мариинского театра в С. Петербурге, обладателя уникального баса-профундо.

Если точной датой рождения потомственного дворянства мы не располагаем, то дату его кончины мы знаем точно. Она содержится в одном из первых революционных декретов «Об уничтожении сословий и гражданских чинов». Согласно ему дворянство было упразднено 10 (23) ноября 1917 года. Дворян же упраздняли ещё долго: на полях гражданской войны, в комиссиях, лагерях, отделах кадров, в изгнании. Участь бессарабского дворянства не столь трагична. Жестоких репрессий оно миновало. Но без потерь не обошлось. С переходом края под юрисдикцию Румынии здесь была проведена национализация земли – местный вариант земельного передела. Чтобы не пугать благополучную европейскую публику революционностью этого процесса, землю у прежних владельцев отчуждали не всю. Им оставляли сто десятин с обещанием постоянной оплаты потерянного в будущем. Так бессарабские дворяне простились с главным своим богатством – землей. Несомненно, большей потерей дворянского сообщества было их отлучение от власти, от первенства, от непременного, как бы само собой разумеющегося присутствия на всех командных высотах. Пришлось смириться. Своих сил удержать позиции уже не хватало. Поддержки со стороны не было: русское дворянство дружно погибало под натиском Красной Армии, какого-либо братского «боярского собрания» в Румынии не существовало. Демократическое движение в Европе, пролетарская революция в России сильно подорвали престиж аристократии.

В Национальном архиве Республики Молдова хранится дело, которое называется «Очерк о деятельности бессарабского предводителя дворянства Доливо-Добровольского». (Фонд 88, оп. 2, д. 630). Это своеобразный отчет последнего губернского предводителя перед членами корпорации о деятельности дворянского собрания в период с 1917 по примерно 1927 год. Всё здесь уже скромно, негромко, осторожно. Просьбы, просьбы, просьбы. О помещении для собрания. О штатной сотруднице для него. Озабоченность судьбами дворянского имущества. Некогда могучая корпорация с неоспоримым властным авторитетом превращалась в заурядную общественную организацию с набором маленьких юридических и бытовых забот. Наступало забвение.

(Источник_ http://bessarabia.ru/dvor.htm)

 

 

Hosted by uCoz